Лёгкий прохладный ветер треплет занавески в кабине крановщицы, из недр которой сверкают глаза прикрытые сине-зеркальными "авиаторами". Внизу - согретая скупым сентябрьским солнцем ржавчина. Невысокие, примерно в рост человека стальные квадратные колонны, сделанные из сваренных вместе швеллеров, делят бетонную площадку на клетки. В клетках уложено друг на друга множество вязанок из стальных прутков: от тонких, толщиной примерно в палец, до толстенных: 70, 80, 90, 100 и больше. Самый большой диаметр, который я там нашёл, был 260 мм. Средняя длина прутка - пять метров. Большинство прутков чёрно-буро-рыжие, на торце жёлтой краской нарисована марка стали, диаметр и номер плавки. Только нержавеющая сталь тускло блестит, время не властно над ней. По углам площадки со штабелями прутков - высокие стальные колонны, на которых держатся две направляющие. По направляющим, с тихим гудением электродвигателей, едет мостовой кран. Блестят стёкла кабины крановщицы, на бетон с крана падают брызги воды, накопившейся во время вчерашнего дождя, токоведущие шины негромко трещат, когда по ним проходит токосъёмник. Пузатый и усатый, как брандмайор, грузчик в ярко-зелёной жилетке поверх робы и грязно-белой каске цепляет стальными стропами к массивному гаку мостового крана стальной лист. "Вира-а~!!" Взмах руки влево. "Кати на этакаду!"
Да, сегодня на работе я выбрался из цеха с целью сходить по делу. Меня дёрнули сходить за металлом. Фишка заключалась в том, что металл - обычная сталь 25 - была в виде прутка профилем круг 100 и получать его следовало на открытом складе за шестым цехом, поэтому дело превратилось в целую эпопею. Вообще-то это дело грузчика, но в грузчики у нас берут, сами понимаете, всякий треш-контингент, который либо слишком туп, чтобы научиться работать за станком, либо слишком спился/сторчался, чтобы работать по-человечески. Есть ещё и третья группа - лица, которым надоело работать за станком, и которые теперь получают образования, параллельно работая грузчиками чтобы был какой не то доход и чтобы была уже привязка к заводу, где потом можно получить должность мастера/технолога/старшего смены. Но такие люди, когда надо, тебе не попадаются. Наш цеховой грузчик относится ко второй категории и в настоящий момент находится в загуле. Поэтому поймали первого попавшегося оператора, даже несмотря на то, что у меня нет корочек, разрешающих мне работать со стропальным оборудованием, у меня нет каски, я не знаю, как обращаться со стропами и путаю "вира" и "майна". Просто я стою за станком ближе всех к материальному складу. Поэтому дёрнули меня. Я учёл, что пруток круг 100 весит, должно быть, овердохрена килограмм, взял с собой на это дело нашего новенького гастарбайтера, моего тёзку. Думал ещё подбить к себе в сообщники нурглитов Лёху и Витька, но Лёху забрал завхоз по другому делу, а Витька я не нашёл. Итак, пошли в троём: Саня и Александр - два с половиной попаданца и Татьяна - мудрая колдунья-кладовщица.
Собсна, место действия.
В идеале, на складе нас должен был встретить специально обученный стропальщик от шестого цеха. Крановщица лезет на кран, стропальщик цепляет нужный нам пруток, пруток грузят на машину, машина везёт его в шестой цех, где ленточной пилой отрезают нужный нам кусок. Потом машина везёт остаток прутка обратно на склад, а отпиленный кусок - к нам в цех. Зачем в этом, казалось бы, таком простом и гениально спланированном процессе два попаданца? А затем, что ничего никогда не бывает так, как в идеале.
На складе (мы сперва зашли в здание, решить некоторые огранизационные вопросы и взять ещё пруток-шестигранник, достаточно лёгкий, чтобы унести руками) нас встретил пиздёж. Остроносая, невысокая, сухонькая ведьма кладовщица пиздела на нас за то, что нам вдруг приспичило взять пруток, который лежит хрен пойми где, что его сперва откапывать (краном!) потом всё класть на место (тоже краном!) - причём этот пиздёж начался даже задолго до того, как мы вообще пришли на склад, просто сначала он изливался в уши первого попавшегося стропальщика, который крайне неторопливо курил, сидя на скамейке, и созерцал бесконечность. С нашим появлением, пиздёж сменил адресацию на нашу кладовщицу, и они вместе ушли в "высший совет" - договариваться, подписывать бумаги и вызванивать стропальщиков из шестого цеха. "Высший совет" состоит из трёх архаичных совдеповских столов, заваленных бумагами, на которых стоят совершенно анахроничные компьютеры. За столом сидят дамы. На стене - часы "Электроника-7", вокруг - полутёмное помещение, стеллажи с устремляющимися в потолок прутками разных профилей. Очень тихо, прохладно. Оглушительно пахнет краской - в соседнем помещении наносят маркировку на листы из стали 12Х18Н10Т. Дева из совета в пуховой безрукавке поверх тёмно-синего рабочего халата ведёт нас между рядами прутков, держа в правой руке ручку в левой - планшет для бумаги. Иногда она сверяется с документами на планшете и смотрит на бирки слева и справа от нас. Бирки - алюминиевая оправа, в которую вправлен кусочек картона.
Получив пруток, мы оставляем его на больших напольных весах и идём уже новым составом - к изначальной тройке присоединилась дева из совета и ведьма-кладовщица - на улицу, искать пруток. Дева ведёт нас между ржавыми штабелями, иногда измеряя торчащие из штабеля прутки и заглядывая в планшет. Пруток находится не так глубоко, как мы боялись. Остаётся дождаться стропальщиков.
Над ржавым железом летают шмели и шершни, жухлая трава пробивается сквозь насыпь, на которой лежат шпалы-коротышки и рельсы козлового крана. Козловых кранов два, но один сломан, с него понуро свисают обрезанные чёрно-блестящие кишки кабелей и на верхотуре шевелится оранжевая каска электромонтёра. Саня возвращается с двумя касками - для себя и для своего коллеги по несчастью. Ждём, пинаем бак с металлоломом, отколупываем окалину, подбираем с земли ржавые бирки. Шпалы источают железнодорожный запах. Ведьма присаживается на нижнюю перекладину "ноги" козлового крана. "Марнина-а~~а-ау! Ты кран раскатала?" Из кабины крановщицы на высоте пары этажей над нами доносится утвердительное уханье. "Покатай меня!" Кран вздрагивает, издаёт предупредительную трель звонком и проезжает по рельсам сперва назад, к тупику, затем обратно к нам.
Стропальщик пришёл не один, а аж целых трое. Учитывая их неравнозначную степень упоротости, их можно считать как 2,25 бравых дуболома. Один полноценный дуболом, второй - где-то на 0,75, третий - самый адекватный, только угрюмо молчит. Соответственно он - 0,5 дуболома. Первые двое - люди пожилые, за пятьдесят. Самый бравый дуболом имеет замашки той бабки, которая "я сказала СТАРТУЕМ!" Цепляют пруток стропой-удавкой и выдёргивают из штабеля. Затем стропуют по-человечески и относят в сторону. Самое время появиться машине, которая отвезёт пруток в цех 6. Машины нет и не предвидится, поэтому наша мудрая колдунья снова убегает на склад с кем-то созваниваться - на этот раз, по поводу машины. Мы снова сидим и скучаем. Бравый дуболом нас доябывает. "Саня, я тут работаю уже ДВВВВВАДЦАТЬ лет. Я уже насмотрелся тут всякого, поэтому опыт, он учит, что правила техники безопасности надо выполнять ЧЁТКО и БЫСТРРРО. Ты знаешь такого мужика в УПК, Макарова? Так вот он меня учил. Он меня научил за ДВВВЕ секунды ... Поэтому я сейчас говорю ИЗЗЗВИНИ, я говорю ИЗЗЗВВИНИ потому что потом говорить уже будет ПОЗЗЗЗДНО!"
Колдунья возвращается и говорит, что машины не будет. Выясняется, что ленточная пила есть и на складе. И что пруток - ну и что, что он весит килограмм под триста, есть же телега, которую можно катить вручную, только её надо сперва разгрузить. Закатываем телегу в помещение склада, там с неё снимают две вязанки прутков, а затем долго их где-то разгребают. Помещение уже другое, маленькое, тесное и шумное. Две громоздкие гильотины с шипением и грохотом рубят листовую сталь. Пока телегу разгружают, в проёме склада появляется наша колдунья: "Так вот же пустая телега, прямо перед воротами стоит!" - оказывается, и действительно, не нужно было ничего разгружать. Мы вдвоём с моим коллегой катим телегу к козловому крану, туда же подходит наименее упоротый дуболом, грузит пруток на телегу. Втроём, как в опенинге Азуманги, катим пруток на телеге на склад. Из ворот склада, тем временем, выкатывается первая телега, которую как раз к тому времени разгрузили. Средний дуболом глядит на нас и красноречиво разводит руками, кагбе говоря нам "ну йобаный врот". Завозим пруток в цех, и тут выясняется, что ленточная пила пока занята, полчаса погуляйте. Берём полученный ранее шестигранник и несём в цех. Крановщица читает, сидя в своей кабине. В цеху берём маленькую тележку под нужный нам кусок прутка.
Да, забыл сказать. От гигантского пятиметрового прутка мы отрезаем всего полметра. Нужный нам отрезочек отмерили рулеткой и отметили мелом. Потом обвели фломастером. Потом обвели фломастер жёлтой краской. Потом самый упоротый дуболом взял химический карандаш и подписал концы прутка. И всё равно, толстенький, невысокий сумрачный гений в брезентовом фартуке и прямоугольных очках, управляющий ленточной пилой, поинтересовался, а сколько же нам нужно отрезать, предварительно внимательно изучив все наши пометки.
Но это случилось после того, как освободилась ленточная пила. А пока мы ждали, самый бравый дуболом донимал нас своим вниманием, а средний - пытался пристроить на бортик моей тележки доску, чтобы превратить её в скамейку. Но, тележка укатилась из-под его жеппи, сделав его шлёпнуться на землю под дружный ржач. Потом самый бравый дуболом приблизил ко мне своё шачло так близко, что наши каски столкнулись.
"Саня... Какого цвета у меня глаза?" (Я краснею как японская школьница. "Как у упоротого лисёнка, думаю." Хотя от дядечки перегара почти нет.)
"Голубого."
Средний дуболом (первому): "Яж тебе говорил, что голубой - блядский цвет, БРУХАХАХА!"
Странно, на наркоманов не похожи, бухлом от них не разит. Что это? Старческое, или они просто над нами угорают, зная, что о шестом цехе ходит дурная слава местной психушки?
Ну а потом пруток нам разрезали за пять минут, остаток мы откатили обратно, нужный нам кусок прикатили в цех.
Вот такое у нас разнообразие между стоянием за станками.
А вчера, когда я вышел в тамбур подышать дождливым воздухом, я стал счастливым обладателем почти нового мягкого стула. Надо было только вкрутить три шурупа взамен выпавших - и теперь у меня есть уютненький пидсрачник на время переодевания в рабочую одежду. На обратную сторону сидушки я наклеил ярлык со своей фамилией и табельным номером. Табельный номер и фамилия продублированы маркером на самой сидушке. Уют!
Вот так мы работаем. Авиастроение - дело серьёзное.